То же можно думать о патологии влечения. Почему патология суждений (бред), патология восприятия (сенестопатии, галлюцинации), мотивационная неадекватность и, наконец, патология эмоционального состояния - шизоаффективные расстройства, маниакальное и депрессивное состояние - могут быть отнесены к шизофреническому процессу, а патология влечений стоит особняком? Если представить извращенное или избыточное влечение как высвобождение инстинктов из-под контроля сознания, то такого рода проявления могут расцениваться как симптомы клинического порядка, вслед за другими болезненными расстройствами при шизофрении.

Шизофренический процесс характеризуется не только разными по эмоциональной окраске нарушениями, изменениями в мотивационной сфере или патологией мышления. Это могут быть расстройства, преимущественно затрагивающие соматические ощущения, зрительное восприятие, двигательные функции. №г такой сферы жизнедеятельности человеческого организма и психики, которая бы не страдала при тех или иных проявлениях шизофренического процесса. Его специфика лишь в том, что эти изменения носят характер разрушения тонких отношений между функционально важными конструктами мозга, связанного с расщеплением самосознания, и рассогласованностью рассудочного и эмоционального "Я".

Видимо, клинические проявления при шизофрении находятся в прямой зависимости от того, какие мозговые структуры поражает неизвестный нам патологический процесс - лобные, отвечающие за волевые функции, подбугорье, тесно связанное с эмоциональными реакциями, корковые клетки, отвечающие за мыслительные функции, височную область (речевые функции), диэнцефальную область (физиологическая чувствительность), ромбовидную ямку продолговатого мозга (терморегуляция, давление, сосудистые реакции) или межполушарный участок головного мозга (так называемая комиссура), что нарушает связь между эмоциональным и рассудочным "Я". В зависимости от пораженной области мы наблюдаем соответствующую симптоматику - бредовую, аффективную, сенестопатическую, псевдогаллюцинаторную, фебрильную, апатико-абулическую и т.д.

Словом, перспектива изучения проблемы остается открытой, но для дальнейших поисков требуются новый, более высокий уровень развития научно-исследовательских возможностей и опора на изучение психологических основ сложных психических процессов с помощью психодиагностики.

Ясно одно: личностный фундамент играет серьезную роль в формировании клинической картины у больных шизофренией. Те свойства личности, которые подавлялись и не получали избыточного развития до заболевания, так как контролировались интегрированным "Я", высвободившись из-под контроля, перерастают в клиническую симптоматику. Эти свойства могли до болезни проявляться латентно. Болезненный процесс переводит их из ранга латентных признаков в ведущие, главенствующие, высвобождая их и делая неуправляемыми. Однако они, эти свойства, существовали до болезни. Возможно, они были не столь выражены, их роль не была превалирующей в характере индивида, но они проявлялись, они не были в минусе. Распознать их можно было лишь в психодиагностическом исследовании. По сравнению с другими формами психопатологии шизофрения отличается тем, что обычно, без глубокого анализа называют расщеплением личности. И лишь психодиагностическое исследование показывает, в чем это расщепление проявляется, определяя признаки разрушения ядра личности на глубинном уровне. Вот почему психодиагностика выполняет не только диагностическую, но и прогностическую функцию. Опытный психолог, видя перед собой результаты психодиагностического исследования, заранее может сказать, какое развитие получит личностный паттерн и какой будет клиническая картина в случае деформации личности под влиянием болезненного процесса, принимая во внимание также - какие структуры психической деятельности разрушаются при том или ином заболевании в первую очередь.