Разница в оценке своего реального и идеального "Я" у невротиков и у больных шизофренией выражается в следующем: личность невротика в ее внешних проявлениях ближе к идеальному "Я", то есть созвучна социально желательной модели поведения. Больные неврозом всегда более конформны, зависимы, податливы на внешние воздействия, избегают конфликтов, меньше проявляют свой эгоизм вовне, но в идеале стремятся к компенсации этих черт усилением независимости, самостоятельности, решительности, умением оказывать противодействие окружению.

У больных шизофренией идеальное "Я" декларативно, оно существует формально и мало отражается в актуальном поведении, которое - именно поэтому - и кажется непредсказуемым. У них разница между реальным и идеальным образом "Я" не отражает логической последовательности, которую можно было бы объяснить компенсаторными механизмами, их соотношение парадоксально, а трудности самопонимания проявляются в противоречивости самооценки или в чрезвычайно малом количестве значимых характеристик и в одном, и в другом образе. Однако психодиагностическое исследование в значительной мере раскрывает истинные предпосылки тех самых как бы "немотивированных" переживаний и поступков. Что касается когнитивных процессов, то они при шизофрении также претерпевают расщепление. Качество мыслительных функций снижается прежде, чем общий уровень интеллекта, который долгое время не только остается сохранным, но и производит впечатление более высокого за счет избытка ассоциаций, высвобожденных из подсознания, и компенсаторной склонности к рассуждательству. Расщепленность мыслительных процессов проявляется в нечеткости распознавания образов, в снижении способности к выделению существенных различий, в том, что образы воспринимаются в разных планах, так как размывается граница между реально существующими объектами и плодом фантазии. Эти расстройства мышления выявляются с помощью классических экспериментальных методик: "Классификация предметов", "Исключение предметов", опосредованное запоминание методом пиктограмм.

Роль психодиагностики часто недооценивается психиатрами. Первичный диагноз , который ставится на приеме в диспансере или в стационаре, - весьма важная веха в судьбе больного, формирующая определенную установку в плане намечаемого обследования и выбора первых лечебных мер. Однако в связи с неумением больного корректно выразить свои жалобы (или неискушенностью врача в ведении беседы с больным) иногда приходится сталкиваться с ошибочной оценкой состояния больного на первичном приеме.

В практике использования теста СМИЛ нередко встречались профили, которые настораживали психолога, но не принимались во внимание врачами.

Так, больная С. при поступлении в клиническое отделение пограничных состояний (ГНЦССП им. В.П. Сербского на базе 12-й Московской клинической больницы) в процессе первого собеседования с доктором - молодым ординатором в ответ на его расспросы после ряда беспомощных попыток пришла к выводу, что для оценки ее состояния больше всего подходит слово "внутреннее беспокойство". Доктор подсказал - "Тревога?", больная неуверенно ответила - "Ну пусть будет тревога". Первичный диагноз в истории болезни был выставлен: "невротическая тревожная депрессия". Однако пиходиагностическое исследование не обнаружило никаких признаков тревоги или депрессии: в профиле СМИЛ, напротив, отмечались высокие пики по 4-й, 9-й, 8-й и 6-й шкалам (отражающим импульсивность, подозрительность, завышенную самооценку, подчеркнутое своеобразие суждений и поступков) при низких 2-й и 7-й (шкалы депрессии и тревожности). Психолог пытался объяснить доктору, что оценка состояния больной, мягко выражаясь, неточная. В ответ тот лишь насмешливо спросил: "А Вы свои выводы делаете на основании вот этой кривули?" - указав на профиль СМИЛ, и ничего не предпринял. Буквально через три дня больная повела себя беспокойно и нелепо, проявились растерянность, расторможенность, неадекватность, бредовая симптоматика.